Спасибо, что живые: Американские классики и их фильмы

В начале десятилетия казалось, что из американского кино совсем ушла молодость — самые яркие картины снимали режиссёры (почти исключительно мужчины), которым сильно за 60. Один за другим Мартин Скорсезе, Джим Джармуш, Вуди Аллен и другие режиссёры поколения 70–80-х выпускали свои лучшие фильмы за долгие годы. Под конец 2010-х стало понятно, что это было временное явление: Скорсезе снял провалившееся в прокате (но хорошее) «Молчание», Джармуша разругали за «Мертвые не умирают», карьера Аллена после #MeToo, видимо, закончилась. И только Спилберг все ещё чувствует себя уверенно: два его последних фильма — «Первому игроку приготовиться» и «Секретное досье» — при благосклонной критике собрали в мировом прокате около 800 миллионов долларов. Кинообозреватель The Village Алиса Таёжная решила рассказать о первых и последних фильмах этих и других режиссёров — и объяснить, что с ними произошло за несколько десятилетий с начала карьеры.

Мартин Скорсезе

Тогда: «Кто стучится в дверь ко мне?», «Злые улицы», «Алиса здесь больше не живет»

Сейчас: «Волк с Уолл-стрит», «Винил», «Молчание»

Как и большинство режиссёров поколения Нового Голливуда, перед «Злыми улицами» (которые его по-настоящему прославили) Скорсезе снял несколько неочевидных фильмов. Самый сильный и самый автобиографичный из них — «Кто стучится в дверь ко мне?» о молодом итало-американце, который, с одной стороны, хочет стать частью локальной коза ностры, с другой — не может по-настоящему признаться в любви девушке из-за католического воспитания. «Злые улицы» также рассказывали о мире криминала средней руки на тесных лестничных клетках и тёмных улицах Нью-Йорка — все это станет приметами следующих фильмов Скорсезе, которые прославили его по-настоящему.

Последнее десятилетие Скорсезе продюсирует, занимается просветительскими документальными проектами — от крепких байопиков до личных историй кино — и все ещё снимает фильмы, которые невозможно забыть. Да, списать его со счетов, как Лукаса или Копполу, застывших в статусе патриархов, не получается. В «Волке с Уолл-стрит» он придал колоссальное обаяние и драйв американскому бестселлеру о мошеннике-миллионере, в «Виниле» (полуторачасовая пилотная серия которого вполне тянет на отдельный фильм Скорсезе) вспомнил нью-йоркские 70-е на пороге панк- и хип-хоп-революций, а в «Молчании» наконец воплотил мечту своей жизни — снял историю католиков в Японии, чья вера испытывается чужой страной, пытками и кризисом идентичности.

Стивен Спилберг

Тогда: «Челюсти», «Близкие контакты третьего рода»

Сейчас: «Секретное досье», «Первому игроку приготовиться»

Спилберг всегда пытался покорить американский кинорынок — о его предпринимательской жилке, особенно в юности, в Голливуде складывают легенды. И он всегда был одновременно везунчиком и провидцем. Его «Челюсти» — по сути, первый блокбастер в истории — изменили экономику кинобизнеса, заложили базу для современных влиятельных студий и помогли перерождению продюсерского кино. При этом Спилберг (у которого даже фамилия говорящая: Spiel с немецкого — игра, Berg — город. Град игр!) продолжал оставаться мечтателем: то, что для него нет ничего интереснее, чем задумываться о гуманизме, будущем и искусственном интеллекте, было понятно уже по «Близким контактам третьего рода».

Последний фильм Спилберга — «Первому игроку приготовиться» — воспевает время, в которое Спилберг прожил самые стремительные и успешные годы своей карьеры. Живой, молодежный и завораживающий в трёхмерном формате, фильм идеализирует поп-культурные 80-е и рисует печальное будущее людям в металлических коробках, которые парят в иллюзиях и участвуют в кибер-соревнованиях, пока земная жизнь катится к чертям. Но Спилберг не может отказать себе в удовольствии снимать крепкие жанровые фильмы о властных играх вроде «Секретного досье» и «Шпионского моста». Спилберга, берущего серьёзные интонации, можно назвать скучным — но в этом жанре все равно лучше него никого нет.

Пол Шрейдер

Тогда: «Синий воротничок», «Хардкор»

Сейчас: «Первая реформаторская церковь», «Каньоны»

Пол Шрейдер, человек, которого принято называть сценаристом «Таксиста», — режиссёр с большой и неровной фильмографией: к нему трепетно относятся только те, кому сильно не плевать на Голливуд 40-летней давности. Начинал Шрейдер с практически марксистского фильма «Синий воротничок» о том, как на автозаводе зажимают простых работяг из профсоюза: американское политическое кино 70-х — вообще отдельное удовольствие. Другой фильм того же периода — «Хардкор», о путешествии благополучного отца по следам дочери в мир подпольного порнобизнеса — вся эпоха «Глубокой глотки» тоже как на ладони.

Как и многие, со временем Шрейдер утихомирился и выбрал более мягкую форму для своих радикальных высказываний. «Каньоны» — о лицемерии и сексуальной одержимости Голливуда по сценарию Брета Истона Эллиса — очень пошлое и при этом гурманское кино с Линдси Лохан и Джеймсом Дином (тем самым, из порно): с обоими актёрами ничего лучше на экране ни до, ни после не случалось. Последний эсхатологический фильм Шрейдер снял по мотивам любимого им Робера Брессона: Итан Хоук в «Первой реформаторской» играет священника-алкоголика в страхе перед миром, который катится во тьму, — экологический кризис, терроризм и страх за будущие поколения занимают его воспаленный мозг и испытывают его веру.

Брайан Де Пальма

Тогда: «Приветствия», «Привет, мамаша!»

Сейчас: «Домино», «Страсть»

Самый большой из ныне живущих фанат Хичкока, постоянно цитирующий его и бесконечно им очарованный, Брайан Де Пальма при всем тяготении к триллерам очень весёлый и едкий человек — это очевидно по его первым фильмам «Приветствия» и «Привет, мамаша!». Молодые бездельники, вуайеристы и юмористы, которые легко стебутся над всем — от убийства Кеннеди до сексуальной революции, — его герои: шутки про политику и виртуозное обращение с насилием на многие годы станут частью подхода Де Пальмы.

Проблема в том, что режиссёр устал и снимает очень мало, а ещё — что ему катастрофически не везёт. Последний успех Де Пальмы про роковых блондинку и брюнетку «Страсть», переснятый по отличной французской психологической драме, — типичный детектив с power games и нуаровским контрастом блондинки и брюнетки. Пообещав уйти из профессии, Де Пальма все же снял детектив «Домино» с террористами, полицейскими и красивой женщиной. Но в этот раз ему фатально не повезло: легендарный режиссёр не получил право финального монтажа, и продюсеры на конвейерной сборке сделали из потенциально захватывающего детектива мэшап из динамичных сцен, ведущих из ниоткуда в никуда. И это одна из самых больших потерь года.

Дэвид Линч

Тогда: «Голова-ластик», «Человек-слон»

Сейчас: «Внутренняя империя», «Твин Пикс»

Линч, тянувшийся к страшному и неудобному с первых фильмов (посмотрите его учебные короткие метры), как многие режиссёры без денег, снимал в черно-белом цвете уже в век цветной пленки: во времена его молодости цвет был показателем какого-никакого статуса и серьёзного бюджета. Маргиналы заложили канон в независимом кино: снимать хорроры, триллеры и детективы без оглядки на него сейчас попросту невозможно — да и вообще нельзя игнорировать раннего Линча, если собираешься заниматься аномалиями.

Сейчас Линч окунулся в визуальную культуру, очень много занимается живописью (и занимался всегда, просто теперь это вышло на первый план) и пишет книги-мемуары о творческом методе. «Как поймать большую рыбу» и «Комната снов» — идеальные средства от прокрастинации и творческого кризиса из первых уст, а ещё образец дзен-сторителлинга. Последнему полному метру Линча — «Внутренней империи» с лабиринтом отношений нескольких женщин — больше десяти лет, но два года назад Линч выбрался на придуманную им когда-то территорию и снял долгожданное продолжение «Твин Пикса», чарующее, апокалиптическое и вообще не про Лору Палмер, а про всех людей, оказавшихся перед лицом тайны и катастрофы.

Джим Джармуш

Тогда: «Постоянные каникулы», «Страннее, чем в раю»

Сейчас: «Патерсон», Gimme Danger, «Мертвые не умирают»

Упрямый, непродающийся и жизнелюбивый Джармуш мог отправиться в гигантское плавание больших бюджетов много раз, но по сути так и остался панком. Как и много лет назад, он презирает спецэффекты, ставит на актёрскую игру и особенные отношения на площадке, перетекающие в многолетние дружбы. «Постоянные каникулы» и «Страннее, чем в раю» Джармуш снимал за копейки и с приятелями в пустынных пейзажах разоренной после нефтяного кризиса Америки, где от национальной мечты ничего не осталось, а вся жизнь кипела в паре грязных клубов. Черно-белые, бубнящие и скучноватые, его ранние фильмы — вечная похвала безделью и жизни без событий. Эту линию Джармуш гнул всю карьеру и продолжает продавливать в эпоху, когда его поколение режиссёров пришло к своим миллионам.

В «Патерсоне» он выражает огромную любовь к американской поэзии о будничной скучной жизни, делая главным героем водителя автобуса с неамбициозным хобби — писать стихи для самого себя. В Gimme Danger наконец разговаривает по душам с другом юности, которого знает ещё по нищим временам в Нью-Йорке — Игги Попом, одним из последних выживших опасного наркоманского времени. В «Мертвых не умирают» он наконец осторожно заходит на территорию эксплуатейшена: зомби-пародия о нашествии мертвецов в унылом городке хрен знает где — несерьезный (а может быть, наоборот, слишком серьёзный) диагноз охреневшему XXI веку, обывательщине (это Джармуш вообще не любит — «Выживут только любовники», да и остальные последние фильмы режиссёра, были именно об этом, что, в общем, уже начинает надоедать) и засилью мертвечины.

Вуди Аллен

Тогда: «Хватай деньги и беги», «Бананы»

Сейчас: «Светская жизнь», «Колесо чудес», «Кризис в шести сценах»

Вуди Аллен, начинавший как стендапер и гострайтер для выдающихся американских комиков, в самых первых фильмах держался линии автора коротких шуток и рассказов — будь то мокьюментари о грабителе «Хватай деньги и беги» или стеб над сумасшествием Штатов вокруг левого движения в Латинской Америке в «Бананах». Время от времени Аллен возвращался к пародиям и прочим глупостям, но анекдотические фильмы в его поздней карьере считаются проходными, хоть и светятся бесконечным обаянием пустяков.

Поздний Аллен, как известно, снимал по фильму в год — серьёзный вслед за несерьезным — и вышел на колоссальный для почтенного возраста темп, пока голливудский скандал с обвинениями в домогательствах 30-летней давности окончательно не потопил его репутацию. В итоге нам осталось в наследство «Колесо чудес» — драма в очень вудиалленовском стиле о побеге от реальности и разбитых мечтах с Кейт Уинслет. И замечательный, как будто бы недалекий сериал «Кризис в шести сценах» о паре пенсионеров, в чью жизнь вторгается глупенькая, но живая и авантюрная Майли Сайрус.

Сейчас, когда выход последнего полного метра Аллена под вопросом, режиссёр поставил оперу в Ла Скала и, несмотря ни на что, снимает следующий фильм под привычным рабочим названием Untitled Woody Allen Project: старик не пользуется соцсетями, не читает имейлы и, видимо, мало представляет, что окружает его имя последние пару лет.

Терренс Малик

Тогда: «Пустоши», «Дни жатвы»

Сейчас: «От песни к песне», «Тайная жизнь»

Бывший профессор философии, интроверт, тихоня и большая душа, как говорят о нём коллеги, Малик шел в кино долго, снимал очень мало и ни разу не промахнулся, рассказывая многократно рассказанные истории. Его дебют «Пустоши» — поэтичная биография двоих не самых известных криминальных любовников, маргинала и его несовершеннолетней девушки, в пейзажах бесприютной, просторной и непостижимой Америки. Американский эпос Малик продолжает и в «Днях жатвы»: никогда ещё жизнь в эпоху Великой депрессии не представлялась в кино настолько живописной и сложной, пропитанной негероической любовью.

Поздний Малик пришел к глобальной славе после приза в Каннах за «Древо жизни»: в четырёх антисценарных фильмах (последний из них — «От песни к песне» об остинской музыкальной сцене) не было готовых реплик, а повествование распадалось на многоголосье великих актёров современности с фирменным закадровым текстом героев и плавающе-летящей камерой. Судя по всему, за десять лет такой приём порядком утомил всех, включая режиссёра. Последним опытом в экранизации любимого Маликом Хайдеггера стало «Путешествие времени» — нон-фикшн режиссёра о взаимосвязи всей жизни во Вселенной, Матери-природе и всесильном хаосе, из которого складывается порядок. Теперь Малик вернулся к классическому себе в «Тайной жизни» — снова монументальная природа и герой ей под стать. В бескрайних полях живёт австриец, который не хочет идти в нацистскую армию, и получает смертный приговор, а десять лет назад — официальный статус святого от Римской католической церкви: совершенно реальная история.

Братья Коэн

Тогда: «Просто кровь», «Воспитание Аризоны»

Сейчас: «Да здравствует Цезарь!», «Баллада Бастера Скраггса»

Как и большинство независимых режиссёров на пути к большому кино, братья Коэн начинали с жанровых фильмов с криминальным сюжетом. «Просто кровь» о любовном треугольнике, который, как очевидно из названия, должен закончиться кровопролитием, в своё время покорил Европу (что с американскими фильмами 80-х случалось нечасто — и в итоге не сыграло на руку братьям: дома их по-настоящему признали только после «Фарго»), а «Воспитание Аризоны» смешало детектив со слэпстиком и показало миру Николаса Кейджа в гавайской рубашке. Коэны больше 30 лет умело балансировали между очень серьёзным о роковом выборе и очень легкомысленным кино о разгильдяях и в 90-е окончательно вошли в учебники — в первую очередь, благодаря «Большому Лебовски» и «Фарго».

Последние фильмы Коэнов горькие и все же ужасно смешные. В «Цезаре» братья высмеивают кризисный продюсерский Голливуд 50-х под гнетом больших денег и мизерных идей, очевидно, намекая на настоящее время. А в «Балладе Бастера Скраггса» возвращаются к любимому с детства жанру вестерна, чтобы рассказать о глупостях, жестокостях и дикостях Дикого Запада (неслучайно же он так называется) в нескольких новеллах о выживании — и собирают бинго из лучших актёров современности, которые расцветают в написанных только для них выпуклых ролях.