«В другом месте происходит геноцид»: Как работает штаб гумпомощи Украине в Алматы
Зарина Шахмухамбетова родилась в Алматы. Её супруг украинец, последний год они прожили в Запорожье. В начале февраля по семейным обстоятельствам Зарина приехала в Алматы, а затем на родине её мужа началась война. С 3 марта она пошла волонтёрить, и сейчас занимается координированием в алматинском штабе гуманитарной помощи Украине.
Мы поговорили с Зариной о том, как работает штаб, какую помощь оказывают казахстанцы и как волонтёрство помогает не сойти с ума в потоке новостей.
Текст Малика Муханова
Фото Офелия Жакаева
О запуске волонтёрской инициативы
Все запустила Тогжан Кожалиева и её гражданское движение HAQ. Когда все только началось, я ухаживала за приболевшей мамой и не могла принять участие — только отправить деньги. Также я делала репосты с просьбами о помощи и мой друг, который тоже переживает за Украину, пошел волонтёрить в их штаб. Он проработал там несколько дней и сказал: «Слушай, здесь классно, но нужны волонтёры, поэтому, приходи, если сможешь».
Тогда штаб был в офисе в центре Алматы. Люди приносили гуманитарную помощь, мы это сортировали, упаковывали, взвешивали и раз в несколько дней вывозили все на большой склад. Одна украинская компания, которая занимается логистикой, предоставила склад, машины и грузчиков бесплатно. За раз вывозили 40-50 коробок, на складе все это взвешивали и измеряли для авиаперевозок. Тогда как раз были рейсы, которые летали за казахстанцами в Украину. Этими же рейсами мы отправляли гуманитарную помощь.
Одной из главных трудностей была закупка. Деньги лежали на личном счету Kaspi Тогжан, а оттуда в день можно было совершать операции только на миллион тенге. Этого было недостаточно, чтобы закупать спальники или белье. Именно тогда начал резко расти курс доллара и мы боялись, что все подорожает. Во-вторых, опасались, что некоторые российский товары из-за санкций могут просто исчезнуть. Поэтому старались все делать максимально быстро.
Другая проблема — наш офис находился на третьем этаже бизнес центра. Волонтёрство мешало другим сотрудникам и уборщице, поэтому стали искать другое место. Желательно, с удобным въездом.
О штабе в «Доме»
«Дом 36» откликнулся и предложил своё пространство. Сюда может легко подъехать машина, чтобы загрузить гуманитарную помощь. Ещё здесь тусовочное место и большая проходимость. Гости «Дома» видят нас, интересуются и поддерживают. После январских событий многие стали осознаннее, но некоторые по старой привычке думают: «Ай, тыныш болсын». Те, кто не помогают напрямую, хотя бы начинают задумываться.
Художники недавно организовали выставку, где собрали 4,8 миллиона тенге и перевели в фонд в Киеве, который готовит еду и кормит людей, а часть потратили на отправку лекарств. Организация в Киеве в день кормит около тысячи человек горячими обедами. В день у них уходит около трёх тысяч долларов. Молданазару удалось собрать 4,7 миллиона тенге. В общей коробочке для пожертвований собралось 400 тысяч 515 тенге и 5 евро. Помню, на эти деньги я ездила и закупала лекарства для щитовидки и астматиков. 9 и 10 апреля мы организовывали мероприятие совместно с посольством. Музыканты сыграли бесплатно. Удалось собрать 4,6 миллиона на гуманитарную помощь.
Деньги — не единственная проблема, украинцы сейчас лишены работы. К тому же многие города разбомблены и оцеплены. Мы бы хотели отправлять помощь и туда, но это не всегда возможно.
Об устройстве штаба
Сейчас я решаю стратегические вопросы. До этого сидела в дежурстве. В день нас приходило по 20-25 волонтёров и мы менялись. Кто-то приходил на час, кто-то на два. Не понимали, как правильно координироваться с посольством в Астане, как и когда отправлять гумпомощь. К примеру, были ситуации, когда мы ещё даже не успели измерить груз, а нам звонят и говорят: «Сегодня будет самолёт, подготовьте все срочно к отправке». А там четыре тонны груза. Мы сами учились, как правильно складывать и упаковывать. До того, как разработали инструкцию, у нас сыпались коробки. Их обычно бросают, когда грузят, и если ты неправильно все сложил, то коробка повреждается. Поначалу мы отправляли помощь репатриационными рейсами, сейчас загружаем все в фуры.
Сейчас штаб работает ежедневно с 10:00 до 20:00. Дежурства расписаны на две-три недели. Поначалу была сумятица, но мы разобрались, как правильно взвешивать, маркировать, сортировать и отправлять гумпомощь. С этим нам помог штаб в Астане. Они лучше организованы, потому что напрямую контактируют с посольством. По той же системе работают штабы в других регионах.
Мы собираем продукты по списку, запрашиваем деньги у фонда HAQ. Например, недавно мы закупали катетеры, скальпели и другие медицинские инструменты. В целом, вышло на 8,6 миллионов. Мы все достали, пробили, собрали документы, выставили счёт и все оплатил HAQ. Недавно мне написали, что девушке в Украине нужна третья вакцина от вируса папилломы человека. Её сейчас нельзя найти там, поэтому поступил запрос. К сожалению, у нас в Алматы тоже нет этого лекарства.
Мы пробуем делать адресную доставку, чтобы помощь приходила в конкретную больницу или определенному нуждающемуся человеку. Существует болезнь, фенилкетонурия, нарушение обмена аминокислот у детей. В Украине таких детей 160 и наши здешние матери собрали низкобелковое питание своих детей. Сейчас мы отправляем его конкретным украинским детям.
В первые дни среди пожертвований казахстанцев был конверт для новорождённого. Женщина, которая сама его сшила, оставила письмо для ребёнка, которому он достанется. В обращении говорилось, что малыш родился в непростое время, были и добрые пожелания, а также контакты волонтёров. Помощь дошла до адресатов — мы получили фотографии и благодарность от мамы мальчика. Дома мальчик переночевал один день, первый месяц жизни он провел в бомбоубежище. Его назвали Игорь. В такие моменты чувствуешь, что стараешься не зря.
Мы не хотим останавливаться, проводим ивенты и стараемся привлекать внимание к сборам. Война это надолго, поэтому мы не хотим потерять интерес общества. Отзывается много людей и это хорошо. Я даже не думала, что такое количество казахстанцев сможет разделить эту боль. Приходят самые обычные люди, но у них такая открытая душа. Собираются коллеги из разных компаний, скидываются, закупают и приносят гуманитарку. Кого-то мы успеваем сфотографировать, кого-то нет, а кто-то сам не хочет, говорят: «Я просто, ребята, вам помог» и ничего им не нужно.
Кого-то успеешь отметить, кого-то нет, а кто-то просто запоминается. Например, приходили бабушка с дедушкой лет 80. Кое-как забрались на третий этаж нашего старого штаба и трясущимися руками принесли 400 долларов. Говорят: «Помогите», потому что сами в силу возраста не знают, как это сделать, кроме как прийти в фонд. Помню, приходила ещё одна пожилая пара. Она украинка, а её супруг казах. Они познакомились в столице, поженились и переехали в Алматы. Все, кто приходит очень переживают, плачут, но помогают. Например, приходила пара. Зашли в офис, но сразу вышли. Я поймала их, говорю: «Здравствуйте, вы что-то хотели узнать?». Женщина отвечает: «Да вот муж переживает, уже неделю не спит, не знает, что делать». Мужчину аж трясло от волнения.
О волонтёрах
Сейчас организационными моментами в основном занимаюсь я и главная координаторка, Настя Байбула. Она гражданка России, но живёт и работает в Казахстане уже шесть лет. Мы взаимно дополняем друг друга. Я очень благодарна Насте, ведь она договорилась об аренде, пробивает много финансовой поддержки, организовывает мероприятия.
Новенькие волонтёры перенимают опыт и вливаются в работу. Спать нормально не получается: постоянно заняты чем-то. Сейчас сотрдуничаем с украинским посольством, но у них самих не так много ресурсов. Это обычное посольство, которое работает в мирное время. Недавно они назначили отдельного человека, который координирует всю гуманитарную помощь из Казахстана. Она связывается с Украиной, собирает списки необходимого, отправляет их в волонтёрские штабы, организовывает логистику, занимается документацией и отслеживает доставку.
Точно мы можем рассчитывать на 20 человек. Столько людей в нашем чате, они осуществляют дежурства, по очереди уделяют нам время в течение недели. Дежурят по два-три человека в день. Есть волонтёры, которые могут что-то доставить или помочь иным образом, например, поработать на мероприятии. Многие из них — граждане России, которые приехали сюда, потому что не разделяют политическую позицию своей страны. Такие же люди, как и мы с вами, просто с другим паспортом.
Среди нас есть люди любых профессий — предприниматели, руководители, деятели искусства. Они вкладываются ради нашей общей цели, всегда остаются на связи. Никто не отлынивает, все стремятся сделать все возможное, походу дела научиться чему-то новому по принципу «Кто, если не я?» Всеми движет желание выложить дорогу к миру, поэтому мы дружны и чутки друг к другу. Многие настроены поехать в Украину после войны и помочь стране восстановиться.
У нас есть обряд — мы обнимаемся. После двух лет карантина это стало невероятно важно — чувствовать другого человека, взять его за руку, подставить плечо, выплакаться. Нечто вечное и доброе объединяет всех, кто к нам приходит — людей, руководящих крупными компаниями, молодежь, бабушек и дедушек. Есть главная ценность — человечность. За этим и приходят — зацепиться за других людей, чтобы земля не ушла из-под ног.
Хочется многое охватить, но у нас не хватает ресурсов и людей. Например, у нас нет смм-щика. Сначала мы все публиковали на странице HAQ, но потом решили отделиться. Переехали на страницу @ukranians_in_almaty. Также хотелось бы создать свой сайт, но нет человека, который бы занялся этим на постоянной основе. У Насти, помимо волонтёрства, есть основная работа — она кинопродюсер, хоть сейчас и свободна. А я бы очень хотела вернуться в Украину, но в городе, где находится мой муж, разбомбили вокзал и аэропорт.
Об эмоциях
Сложно быть здесь ещё и потому что мои родители заняли пророссийскую позицию, несмотря на то, что их зять и кудалар украинцы. Мой отец считает, что там куча нацистов, которые ущемляют непонятно кого. Три года я постоянно ездила в Украину, год там прожила, но не встречала негативного отношения ни к своей внешности, ни к национальности, ни к тому, что я русскоязычная. Лет десять назад друзья, которые учились в Питере, рассказывали куда более шовинистские истории. Надеюсь, что мир изменится, объединится и люди поймут, что белое, а где чёрное. Тем, кто не понимает, можно только посочувствовать и продолжать делать то, во что веришь.
Недавно я осознала, что мне нужно к психологу. Чувствую, что сдерживаю слишком много эмоций. Боюсь, что если дам себе слабину, то не остановлюсь и погружусь в депрессию. Смотрю на фотографии из Бучи, читаю истории с фронта и теряю дар речи от ужаса. Человеческая психика не отличает фотографии и стороннюю информацию от реальности, поэтому многие ощущают, будто сами переживают все это. Но мы находимся под мирным небом — можем пойти выпить кофе, встретиться с друзьями, сесть в такси и не бояться, что нас расстреляют. От этого диссонанс: в другом месте сейчас происходит геноцид. Из-за этого хочется вкладываться ещё больше, кажется, что делаешь недостаточно.
Не знаю, как из нас выплеснутся эмоции, когда все закончится. А если это будет тянуться ещё очень долго, насколько нас хватит? Насколько изменится наша психика? Я человек, и все остальные такие же люди вне зависимости от гражданства, национальности и религии. Когда мы придём к этому, не будет никаких войн. Глупо в 21 веке идти и убивать людей. Если ты хочешь доказать, что ты лучший, подними экономику и уровень жизни. Патриотизм не в войне, а в развитии своей страны.