Я не виню маму — ей пришлось нас оставить: Выпускники детских домов

Специализированные комплексы, интернаты, приюты, детские дома и деревни — на сегодня в Казахстане без попечения родителей живёт около 4 035 детей. Это те, кого оставили родные и ещё не приняли в новые семьи. Однако существует положительная тенденция: ежегодно наблюдается уменьшение количества детей-сирот и закрытие соответствующих организаций. С 2018 года Министерство образования и науки отмечает увеличение семей с приёмными детьми и остановку работы детских домов в среднем на 30 %. С 2018 года казахстанцы усыновили и удочерили более 18 400 детей.

Мы поговорили с Валерией и Миланой. Девушки воспитывались в детском доме «Солнышко», что был задуман на заре самого криминального времени, поразившем множество скитающихся детей, в 90-х годах. С 2012 года учреждение начало свою работу по содержанию и воспитанию сирот в возрасте от трёх до 18 лет. В этом помогают волонтёры, казахстанцы и частные спонсоры. Это один из наиболее благоустроенных домов в Казахстане, в регионах страны дети обычно лишены благ, охраны здоровья, комфорта и, самое главное, любви.

Дисклеймер: Текст ниже отражает личный опыт и мнение героинь.

Автор эвелина смагулова

Иллюстрации Айдана Самай

Валерия Шулико

22 года

Сейчас я домохозяйка в декрете, воспитываю ребёнка. Воспоминания о себе ребёнке у меня остались смутные — я провела детство в детском доме. В возрасте четырёх-пяти лет я попала туда, будучи маленькой вредной девочкой из бедствующей семьи. Мать в один прекрасный день ушла, а отца я так и не узнала, отчим воспитывал до определенного возраста, но потом сел в тюрьму. Воспитанием занялась моя бабушка. У неё были проблемы с алкоголем, из-за того, что мать потерялась. Помогала нам тетя: подкармливала, присматривала за мной и моим единоутробным братишкой.

Однажды приехала бабушка со стороны отчима и решила разделить нас: к себе она забрала брата. А мою бабушку укутали куртками, положили на матрац, вынесли из дома и унесли. Меня отвезли в полицейский участок, а оттуда в детский дом. Кажется, что меня так легко сдали туда, потому что я не приходилась кровной внучкой второй бабушке.

Сначала я попала в приют, потому что так раньше назывался детский дом «Солнышко». Разница между приютом и детдомом в том, что в первое учреждение дети попадают на время и у них есть родители, которые могут их навещать по выходным. Обычно у этих людей возникает просто безвыходная жизненная ситуация и отсутствуют условия для воспитания ребёнка. В детском доме живут только сироты. Воспитание там другое. Однако я была без родителей.

Первое воспоминание о приюте

Помню, как ночью меня привезли куда-то, а по прибытии оказалось, что детский дом был закрыт. Тогда меня отвели в подхозное хозяйство, где разводят коров и свиней. Я провела там ночь, а на утро меня отвели в дом.

Стены в нём были окрашены в оттенок, сочетающий белый и фисташковый цвета. Сначала мы жили в трёхэтажном помещении, где ютилось сто с лишним детей. Потом построили дом побольше. Сейчас на участке построили ещё и дом престарелых. Ремонт за всё время, что я там жила не делали, но выглядело все аккуратно. В общей игровой было много игрушек, которые время от времени привозили спонсоры. Актовый зал расположен был на втором этаже: там мы проводили музыкальные и танцевальные занятия.

В детском доме дети воспитывают детей: водят друг друга в школу, делают уроки вместе

На третьем этаже жили девочки, на втором — мальчики. Девочки жили в восьми комнатах разных размеров: в каждой стояло два шкафа, две тумбочки, две двухъярусные кровати, палас и шторы. В комнатах побольше были ещё шкафы. У меня была своя часть шкафа, у соседок — свои. Спальные места закреплялись за каждым, но когда кого-то забирали родители или, наоборот, привозили, то мы менялись. Младшие жили со старшими, чтобы те учили убираться, следить за порядком. В детском доме дети воспитывают детей: водят друг друга в школу, делают уроки вместе.

О распорядках

Если в семье кто-то может вместо общего блюда съесть что-то ещё, то в детском доме еда для всех одна. Завтрак, обед, полдник и ужин — раньше дети могли поесть только в отведенное для этого время. Сейчас, если ребёнок попросит перекусить, его накормят.

Вещи покупают спонсоры, либо люди отдают ненужные. Заведующая хозяйственным делом в детдоме перебирает их сначала, исключая дырявые и грязные. То, что носибельно, дети делят между собой сами. Драк за одежду не происходит. Никто одежду не крадет, не выхватывает друг у друга.

О том, как становятся сиротами

Когда я приехала в детдом, я была ещё очень маленькой. Подружиться получилось с двумя другими девочками. Они тоже туда попали, потому что их оставили. Многих детей родители сами везут, а кого-то находят. Помню, к нам привезли одну девочку, которую нашли в мусорном баке. Ей фамилию дали в детдоме, потому что родители не нашлись. У неё было шесть пальцев — возможно, из-за этого её и выбросили.

Привозили и месячных детей и тех, кому не больше пяти лет. Чьи-то родители разводились, разделяли детей или оставляли «ненужных». Одну такую девочку родители не научили даже говорить — она научилась в детдоме. В детский дом принимают всех детей: тех, кто имеет инвалидность, недееспособен. Таких детей стараются лечить, ухаживать за ними. Сейчас намного меньше сирот в детских домах.

О воспитателях

У девочек было три воспитателя и у мальчиков столько же, в общем шесть. Один человек работал сутки или по двое суток. Есть блок для маленьких, кто проходит дошкольный период — у них свой воспитатель.

Кто-то мог выделять любимчиков, кого-то из детей могли ненавидеть, кричать. Сто детей на одного воспитателя — это сложная работа

Отношение к детям у воспитателей было разное. Кто-то мог выделять любимчиков, кого-то из детей могли ненавидеть, кричать. Сто детей на одного воспитателя — это сложная работа. Наказывали за непослушание тем, что забирали телефоны, не разрешали смотреть телевизор или запрещали летом ездить на купания. Но рукоприкладства с их стороны не было.

О рутине

Наш день был расписан таким образом: утром — завтрак, позже — свободное время для отдыха, затем обед, выполнение обязанностей и тихий час. Также в распорядок включали какой-либо труд, домашние дела. Это как в лагере. Например, подметание дворов, мытье полов — то же, что делают дети в семьях.

Непосильных для детей дел не было. Но мне не нравилось работать в столовой, накрывать, убирать и мыть посуду, чистить овощи, мыть кухню. Железные подносы для первого, второго, салата и приборов мы носили туда-сюда по столовой — это было сложнее всего.

О запретах и стереотипах

В «Солнышке» у нас не было сотовых телефонов, как, может быть, у других ребят из семей. Нельзя было носить серьги, красить ногти, носить брюки, майки и топики, по крайней мере, девочкам запрещалось — рядом находилась церковь. У тех, кто переходил в старшие классы и в колледжи было на это право. Им дарили телефоны для связи. Это было хорошее воспитание, потому что мы не проводили своё детство, глядя в телефоны, у нас был большой двор и улица. В тёплое время года для нас наполняли бассейн, в котором мы купались после обеда. На улице мы проводили больше времени.

Существует стереотип, что дети бегут из детских домов и интернатов. Так действительно происходит, потому что хочется свободы, таких же возможностей, как у других детей

Существует стереотип, что дети бегут из детских домов и интернатов. Так действительно происходит, потому что хочется свободы, таких же возможностей, как у других детей. Сбежавших искали, находили и приводили обратно. Могли наказать: поставить в угол, хотя в основном убегали взрослые дети. Я никогда не убегала.

О семье

Я помню, как нашли мою маму. Тогда я училась в четвертом классе. Она объявилась, звала жить с ней, но я отказалась. Пару раз по воскресеньям она приезжала. Воспитатели спрашивал, хочу ли я уехать с ней. Но потом мама снова попала в розыск как без вести пропавшая. В детском доме могли рассказать только эту информацию — другой у них и не было. Четырёхлетняя я почему-то беспокоилась, что если уехать с мамой, то обидится батюшка. В то же время я боялась, что обидится она.

Я все ещё поддерживаю связь с работниками приюта. Там прошло моё детство и подростковое время. Он находится в селе Ащибулак и мы навещаем там всех вместе с моей дочей. Сотрудники дома рады нас видеть, знакомые ребята с удовольствием нянчатся с ребёнком. Думаю, что все же сделала правильный выбор, оставшись в детском доме.

Сезикова Милана

20 лет

Я учусь в колледже на учителя иностранного языка начального образования. Сейчас мне 20, а будучи маленькой я была веселым ребёнком, мне нравились другие дети. Наверное, потому что в семье, кроме меня, есть ещё сестра и младший брат. У нас одна мама и папа, но к сожалению, отца давно нет с нами.

«Дети, вы же знаете, почему я вас оставляю», — объясняла мама, — «я не могу одна вас воспитывать»

Попали мы в приют впервые, когда мне было девять лет. Я все ещё здесь. Приют, детский дом — разницы между ними для меня нет. Это дом, где я выросла и живу. Мы попали туда неожиданно: мама сказала, что теперь мы будем жить здесь какое-то время. Приехали как в гости, поговорили с начальством и мама нас оставила, пообещав приехать. «Дети, вы же знаете, почему я вас оставляю, я не могу одна вас воспитывать», — объясняла мама. Она имела ввиду материальные затруднения. Одной ей было сложно и мы отнеслись к этому с пониманием. Мы знали, что увидимся, но не знали когда. Она навещала и старалась наладить наше финансовое положение, ведь после того, как наш дом сгорел из-за случайности, у нас ничего не осталось. Обещанную компенсацию и землю мы не получили.

Об особенностях сирот

Мы с сестрой говорили на казахском, поэтому чаще всего сидели у себя в комнате вдвоем. Поначалу плакали и грустили, но нам дали понять, что здесь второй дом. Мы всегда все делали вместе, как в большой семье. Сам приют выглядел очень красочно как школа или детский сад, окрашенный в краску морского цвета. Там была детская площадка и свой огород. Не было никаких тёмных мест.

Раньше нас было много и жили мы по несколько девочек в комнате. Нас не контролировали по пятам, не запрещали чего-либо. Мы могли говорить о чём хотим, делать, что желаем. Никто не ругался, но и мы все были воспитаны хорошо. Шалости и беспорядки не устраивали. Как и все дети, мы просто играли друг с другом, много времени проводили на детской площадке.

Одна из первых учительниц хвалила ребят из детского дома, называя «мои дети». Я, конечно, не сразу объявляю о том, что росла в детском доме, но в колледже недавно узнали об этом. Одногруппницы признались, что никогда бы не догадались. Это приятно, но говорит о том, что у людей все же есть стереотипы: что мы воруем, неблагополучно живем или что наши родители — пьяницы.

Об ответственности и поддержке

Когда в приют определяют младенцев, которых бросили или подкинули, им дают имена и фамилии воспитатели и другие работники. Мы общаемся друг с другом и после выпуска из детского дома, ведь тоже участвуем в воспитании друг друга. Старшие следят за маленькими, учат их всему. Я очень люблю маленьких детей, мне доставляет большое счастье нахождение с ними. Это не только из-за того, что я росла с ещё сотней других детей, но в этих условиях любовь и ответственность за детей развились.

Воспитатели — это все же не мама

О возможностях

Я не виню маму за то, что ей пришлось нас оставить и отдать в детский дом. Я получила все необходимое в приюте: образование, друзей, закончила школу, ездила в разные места, поступила в колледж. Возможно, если бы она нас не отдала, то мы с сестрой и братом были бы лишены таких возможностей. Однако это все было только в приюте «Солнышко», в других детских домах происходят ужасные истории. Там девочки и мальчики остаются без особого присмотра, рано взрослеют, их потенциал и таланты не раскрывают, происходят драки, и, конечно, о них не заботятся. В «Солнышко» есть кружки, устраивают детские мероприятия, развивают творческие и спортивные способности. Я, например, состою в театральном кружке. Мы учимся бесплатно.

О доверии и приёмных родителях

Воспитатели — это все же не мама. Но к некоторым у меня было тёплое отношение, потому что они не просто смотрели за нами, а играли роль семьи. Я могу доверять своей воспитательнице. К ней я иду за советом, рассказываю о личных переживаниях. Но так бывает не с каждым, потому что сотрудники детдома могли между собой передавать информацию. А для детей важно доверие.

Было и такое, что люди приходили удочерять или усыновлять, но дети не хотели никуда уходить абсолютно осознанно. Приходят в основном те, которые не могут иметь своих детей. И для них это даже сложнее: их готовят на курсах, требуют собрать много документов и справок. Детей, для которых находятся приёмные родители, просто предупреждают, дают время для встреч и потом спрашивают о решении. Я наблюдала примеры хороших историй, когда дети входят в новую семью и у них все благополучно складывается.

Мою сестру, братика и меня никогда не смогли бы удочерить и усыновить. Мы — воспитанники «по заявлению». То есть нас приняли сюда ввиду объективно тяжелых обстоятельств, но от нас не отказались родители. Мама у нас есть. Хоть мы и попали в приют, но мама для меня — это самое главное. Никакой человек не заменит её.

Об уходе из детдома

После 18 лет нам предоставляют выбор: можно остаться в приюте или уйти во взрослую самостоятельную жизнь. Некоторые ребята уходят, ищут работу, жилье — если у них не получается, им помогает приют. Бывало, что кто-то возвращался из-за трудностей и таких не прогоняли, а старались помочь. За чей счёт это делается — логичный вопрос. Нам помогают спонсоры и обычные казахстанцы: присылают средства и вещи. организацией занимаются волонтёры и работники приюта через социальные сети. Они же устраивают нам поездки, мастер-классы, праздники.

О будущем

Я уже два года после совершеннолетия вместе с сестрой нахожусь в приюте. Мы планируем получить образование, а потом жить с мамой, работать. Надеюсь, в дальнейшем, я получу образование логопеда, начну работать по профессии, выйду замуж и смогу построить собственную семью с пятью детьми: двумя мальчиками-близнецами, двумя девочками-близняшками и ещё одной маленькой дочуркой. Сестра должна закончить обучение на хирурга, а братик ещё растёт и учится. Мы ждём воссоединения с нашей мамой.