«Я думала, женщины не абьюзят»: Насилие в ЛГБТК+ отношениях

Абьюз и насилие в гетеросексуальных отношениях освещаются чаще, чем в ЛГБТК+ парах. При этом, согласно исследованию 2010 года проведенному в США, представители сообщества испытывают насилие даже чаще гетеросексуальных людей. Приводить данные по региону Центральной Азии гораздо сложнее ввиду стигматизации ЛГБТК+ сообщества как такового, а также оправданной неготовности переживших насилие делиться своим опытом.

В этом материале, созданном при поддержке журналистского и активистского сообщества Unit, три женщины рассказали о пережитом физическом, психологическом и финансовом насилии для тех, кто через это прошел или проходит.

Дисклеймер: Материал не предназначен для лиц, не достигших 18 лет. В тексте содержатся упоминания насилия, суицида, алкогольной зависимости. Мнение героев может не совпадать с позицией редакции.

Текст АЙЗЕРЕ МАЛАЙСАРОВА

Куралай

имя изменено

Мне было комфортно одной, я была самодостаточной, с хорошей работой и кучей друзей

Отношения завязались случайно четыре года назад. Мы были друзьями, и я никогда не рассматривала Каната (имя изменено) как партнёра. Тогда я только победила внутреннюю трансфобию, перестала зацикливаться на комплексах, начала жить, как хочется. Мне было комфортно одной, я была самодостаточной, с хорошей работой и кучей друзей.

В Казахстане отношения с трансженщинами не хотят строить открыто, а тут все публично. Канат несколько раз в день интересовался, как у меня дела, заботился и строил совместные планы о свадьбе и детях. Через пару месяцев он предложил встречаться, а я была по уши влюблена и не видела красных флажков — ещё думала, достойна ли я такого человека.

Он жил в другом городе и приезжал два раза в месяц. Спустя полгода он убедил меня переехать и оставить работу с семьей в Алматы. Я со слезами на глазах говорила о переезде, но коллеги меня поддержали. К тому моменту уже появились мелкие ограничения: «Может, не пойдешь к друзьям?» Я была очень социальной, но стала всё время посвящать одному человеку. Он запретил мне пользоваться инстаграмом, я удалила личный аккаунт, оставив только рабочий. Как-то я лайкнула с него фото общей подруги, и он закатил истерику. Я в тот момент лежала под капельницей, а он оскорблял и унижал меня при всех в процедурном кабинете. Я чувствовала себя виноватой.

Ещё до переезда я пошла к психологу, и мне сказали, что он типичный абьюзер и объяснили, что психологическое насилие перейдет физическое. Абьюзера никак не вылечить, и есть один выход: собрать вещи и исчезнуть из его жизни до того, как я стану созависимой. Только так можно было спастись, не покалечив себя и свою жизнь. Думаете, я поверила? Я уехала с ним в другой город.

Переезд

В новом городе у меня были друзья и знакомые, но за полгода я виделась с ними пару раз. Работала онлайн и занималась домом. Куда-то выезжали мы только вдвоем. У Каната не было друзей и знакомых, с которыми я бы виделась — он ревновал. Я должна была в мельчайших подробностях рассказывать о прошлых отношениях. Первое время я доверяла ему и думала, что прошлое не имеет отношения к настоящему. Он устраивал истерики, потому что я грязная, ведь раньше у меня были отношения. Все, что я рассказывала, использовали против меня

Я просила никому не говорить о случившемся, считала себя виноватой. Мне было жаль его, переживала, что о нём подумают другие

Во время очередной истерики он впервые меня ударил. Помню, я извинялась, просила на коленях, чтобы он не уезжал и не оскорблял меня. Он дал мне пощечину, забрал телефон, где было много чувствительной информации, относящейся к транс-сообществу, закрыл в квартире и уехал. Пообещал разблокировать мой телефон и узнать, с кем я переписываюсь и что скрываю. Мне удалось связаться с подругой из Алматы, а ей с моим коллегой. Я просила никому не говорить о случившемся, считала себя виноватой. Мне было жаль его, переживала, что о нём подумают другие. Мои друзья нашли Каната, он вернулся домой и клялся, что сожалеет и такого не повторится. Уговорил меня остаться, хотя коллеги купили мне обратный билет в Алматы. Они всегда поддерживали меня, но не знали всей правды. Мне пытались помочь, а я не могла уйти, поэтому перестала вообще что-то кому-либо рассказывать, чтобы люди не переживали.

Как-то раз он снова спросил о моих прошлых отношениях, начал кричать и ударил меня ногой в спину. Я упала с кровати, побежала на кухню, закрылась, он начал выламывать дверь. Каким-то образом я нашла в себе силы плечом и бедром держать дверь, а второй рукой загородить дверь холодильником. Полночи я проспала на кухне и боялась выходить. Впервые видела такую ярость и думала, что он убьет меня. К утру он начал плакать и извиняться, просил открыть дверь и лечь спать. После истерик он становился милым, как ни в чем не бывало. Я была в шоке: ты только что избил меня, а сейчас предлагаешь погулять?

Возвращение в Алматы

Он не рассказывал о своей работе или планах, а я должна была досконально докладывать, что я делала, с кем виделась и что говорила

Через полгода я не выдержала и решила переехать. Солгала, что для продления контракта мне надо в Алматы. Друзья нашли мне квартиру, он привез меня и уехал. Он не рассказывал о своей работе или планах, а я должна была досконально докладывать, что делала, с кем виделась и что говорила. Он жил на два города и периодически бросал меня, потому что я мразь и хожу налево. Первое время я переживала, чувствовала себя виноватой, ведь я любила его, а он вел себя вот так.

Каждый раз, когда я шла как побитая собака в офис, я решала, что не прощу его. Но проходило два дня, он говорил, что любит меня и обещал, что этого больше не повторится. Так продолжалось четыре года

Однажды ранним утром октября Канат неожиданно приехал с вещами. Как всегда недовольный он сказал, что мы просто будем снимать квартиру пополам. Через неделю мы сошлись. С каждым разом истерики становились хуже, а избиения сильнее. К друзьям я не могла пойти, ведь мне было стыдно. Каждый раз, когда я шла как побитая собака в офис, я решала, что не прощу его. Но проходило два дня, он говорил, что любит меня и обещал, что этого больше не повторится. Так продолжалось четыре года. Несколько лет жизни в страхе, ненависти к себе и ощущения себя дерьмом после того, как я только проработала внутреннюю трансфобию. Только он повышал голос — я начинала трястись. Он мог подойти ко мне, а меня сковывал страх, что он убьет меня.

Больше он меня не бил, потому что я пригрозила рассказать об этом всем

В конце 2021 года у него снова случилась истерика. Он пинал меня ногами, разбил губу так, что повсюду была кровь. Разбитое лицо стало последней каплей. Больше он меня не бил, потому что я пригрозила рассказать об этом всем.

Уход

Перед новым годом мы поссорились, потому что он выдвинул условие — либо я отмечаю с ним, либо со своей мамой. Конечно, я выбрала второй вариант. Он начал вышвыривать мои вещи из квартиры посреди ночи и мне пришлось перевезти их в офис. Было ужасно стыдно перед коллегами, когда они увидели баулы моей одежды, узнали, что я ночевала в офисе, хотя говорила, что у меня все в порядке. Стыдно было и перед собой, что я позволила так с собой обращаться.

Я до сих пор переживаю за него, делаю из здорового взрослого мужика ребёнка, который не может о себе позаботиться

В январе я переехала к подруге. Первые два месяца он звонил с истериками и слезами, просил вернуться. Говорил, что ему никто не нужен, кроме меня, обещал разрешить мне жить, как хочу. Заметила, что он всегда писал такие сообщения, но с каждым разом длиннее.

Я до сих пор переживаю за него, делаю из здорового взрослого мужика ребёнка, который не может о себе позаботиться. Он до сих пор пишет: «Мне плохо. Я не могу приготовить еду. Без тебя я умру». Привязанности больше нет, понимаю, что моё состояние важнее, а эти отношения разрушают мою жизнь.

Причины абьюза

Он подцепил меня заботой, уважением, равным отношением, которого мне не хватало, и я держалась за этот образ, а остальное считала побочным эффектом

Жертвами абьюза не становятся уверенные и самодостаточные люди. Моя мама была абьюзеркой. Для меня нормально, когда кричат, бьют и обвиняют. Когда снова попадаешь в такую среду, такое отношение кажется нормой. Он подцепил меня заботой, уважением, равным отношением, которого мне не хватало, и я держалась за этот образ, а остальное считала побочным эффектом.

Как только прорабатываешь проблемы и становишься самодостаточной, абьюзер чувствует, что теряет тебя, и всеми возможными силами и уловками пытается тебя вернуть

Тебя изобьют, унизят, оскорбят, а потом пожалеют. Ради спокойного дня, когда тебя уважают и ценят, терпишь остальное. Я стала созависимой. Когда я говорила, что мне не нравится, когда меня бьют или игнорируют, он отвечал: «Как ты изменилась. Ты меня разлюбила? Ты раньше ничего не требовала». Как только прорабатываешь проблемы и становишься самодостаточной, абьюзер чувствует, что тебя теряет, и всеми возможными силами и уловками пытается тебя вернуть. Когда я собиралась уходить, он становился такой замечательный: и посуду помоет, и дома уберется.

За время отношений у меня развился психоз. Плохо сплю, ужасные проблемы с самооценкой, везде чувствую себя виноватой. Я вернулась к психологу, которая меня и предупреждала об абьюзе. С января каждую неделю хожу к ней и принимаю седативные препараты, которые работают со страхом и тревожностью. Без них я в подавленном состоянии, начинаются приступы паники, ПТСР. Если не выпью таблетки, то мне страшно, не могу работать, мысли путаются.

Жаль, что я такое пережила, но, похоже, нужно было через это пройти. Теперь абьюзера смогу за километр распознать, если когда-нибудь вообще захочу отношений. Раньше я думала, что созрела для семьи и детей, сейчас не готова совершенно.

Ксения

Знакомство

Мы познакомились в интернете в 2018 году. Элина предложила пойти на концерт, а за пару дней до него мы договорились об ещё одной встрече. Она мне сразу понравилась и у нас появилась связь. После концерта она пригласила меня на свидание, но я тогда не искала отношений.

Мы дружили около года. Все это время она одаривала меня заботой и вниманием, например, приезжала рано утром перед работой, чтобы привезти мне завтрак, дарила подарки, слушала и поддерживала меня. Как я потом узнаю, эта тактика манипуляции называется бомбардировкой любовью, когда человек буквально душит тебя вниманием. Внезапно все друзья и знакомые стали общими, как это часто происходит в токсичных созависимых отношениях. Я предложила стать friends with benefits (секс без обязательств - Прим. ред.). Она удивилась, но через пару дней согласилась. Это переросло в отношения, и через месяц я переехала к ней.

Эмоциональное насилие

Никто не говорит тебе в лоб: «Привет, я абьюзер. Я буду заниматься эмоциональным и финансовым насилием до такой степени, что у тебя будут провалы в памяти и суицидальные настроения»

Тяжело сказать, когда началось насилие, поэтому я всегда говорю, что с самой первой встречи. Никто не говорит тебе в лоб: «Привет, я абьюзер. Я буду заниматься эмоциональным и финансовым насилием до такой степени, что у тебя будут провалы в памяти и суицидальные настроения». Наоборот, человек показывает себя лучшим на свете.

Компания, где я работала, резко закрылась. Элина предложила с ней поехать учиться в Лондон и пообещала, что за меня заплатит её отец. Я долго отнекивалась, но она уверяла, что никуда не поедет без меня. В итоге я согласилась и мы начали готовиться подать документы в университет. Все это время она меня обеспечивала. «Зачем тебе сейчас работать, если наша общая цель — готовиться к поступлению? Ты можешь не переживать, я помогу тебе», — говорила Элина.

Я убеждала себя, что это нередкое явление, ведь мы постоянно видим, как в гетеросексуальных отношениях женщину обеспечивает мужчина, и это в целом нормально

Я не работала только полгода, пока поступала в университет. Все остальное время у меня была работа, но все мои деньги девушка контролировала. Я никогда не знала, сколько денег у неё на счету, но должна была отчитываться о своих расходах. Убеждала себя, что это нередкое явление, ведь мы постоянно видим, как в гетеросексуальных отношениях женщину обеспечивает мужчина, и это в целом нормально. Но история в том, что деньги — это про власть, иерархию и зависимость. Да, это странно, что тебе нужно просить деньги на кофе, таблетки и прокладки, что человек может спросить «А зачем тебе столько? А на что? Давай я сама куплю». Но ты никогда в жизни никого так не любила, ты хочешь построить с этим человеком будущее, и пока это мелочи.

В этом смысле Элина была похожа на моего отца. В нулевых ему легко доставались деньги, но мы по-прежнему жили в микрорайоне, я ходила в обычную школу и меня окружала бедность. При этом незнакомому человеку, которого только что встретил в ресторане, отец мог подарить машину. Когда мама пыталась что-то отложить, начинался скандал, который угрожал её жизни. В детстве обещала себе, что не окажусь в такой ситуации, но именно так и произошло. Неважно, сколько денег было у Элины на карте, она могла пойти и всю сумму потратить на дизайнерскую вещь. При этом я не могла себе позволить лишний раз постричься или записаться к врачу. Максимум, который я могла у неё выпытать, это уходовые средства для лица, раз в пару месяцев скинуть 20 тысяч тенге моей маме. Она постоянно говорила, что денег не хватает, ведь «папа даёт деньги только для меня, а я обеспечиваю ещё и тебя. Я в два раза больше покупаю продуктов, плачу не за один кофе, а за два».

Все моё время контролировала Элина. Я выходила из дома, возвращалась и ездила к маме тогда, когда ей было удобно. Она могла забыть о нашем договоре и сделать вид, будто ничего не было и у меня плохая память. Для 90 % людей это звучит несерьезно: «Ну манипулировали, ну какое-то новомодное слово „газлайтинг“. Тебя что, кто-то насильно держал? Тебя кто-то бил? Нет? Это не считается». Ты перестаешь верить себе, своей памяти, ощущениям, эмоциям и границам. В какой-то момент перестаешь выходить из дома и становишься закрытой, хотя всегда была душой компании, обожала тусоваться и знакомиться с новыми людьми.

Начинается все с малого, а заканчивается тем, что человек тебе изменяет, ты узнаешь об этом и предъявляешь доказательства. Он сознается, плачет, умоляет не уходить. Ты уходишь и возвращаешься через неделю, потому что человек угрожает самоубийством. Потом убеждает, что это не было изменой, что ты все придумала. Но когда ты указывала на эту измену, начинался страшный скандал. И после всего этого вы вместе даёте интервью о лесбийских отношениях в Казахстане.

В тот момент я искренне верила этому заголовку. Я была очень взволнована и рада давать то интервью, ведь если бы я в 12-15 лет увидела такое, это бы сильно мне помогло. Мы действительно много разговаривали, обсуждали проблемы, старались работать над отношениями и как мне тогда казалось к чему-то приходили. Но уже тогда я не понимала, что вру сама себе.

Учеба в Лондоне

Я поступила в университет в Лондоне. Для начала учебы нужно было сделать взнос в размере трёх тысяч фунтов, все обучение стоило 16,5 тысяч фунтов в год. Она соврала своему отцу, назвав сумму за своё обучение выше, чтобы часть могла пойти на моё. Она заплатила половину за себя и с горем пополам мой взнос. Оставшиеся деньги, вместо того, чтобы отложить, она начала тратить на рестораны и шмотки. В итоге ей не хватило заплатить даже за своё обучение. Я до сих пор не знаю, сколько у неё было и сколько она потратила.

Я была влюблена в своих профессоров, университет и специальность. Несмотря на депрессивный эпизод, я старалась посещать онлайн-лекции и делать домашние задания. Элина же делала намного меньше и реже посещала занятия. Университет постоянно напоминал о долге, и мне пришлось взять академический отпуск, потому что мне было страшно учиться дальше. Когда я рассказывала семье и друзьям, что взяла академический отпуск, потому что у нас не хватало денег на учебу, Элине это не нравилось. Она убедила меня в том, что я не справлялась с учебой, хотя это она проваливала экзамены. Чтобы закрыть свой долг, она уже не могла просить деньги у отца, и Элина заняла четыре тысячи фунтов у женщины, с которой была знакома несколько дней. Позже она будет публично говорить, что влезла в долги из-за меня.

Огромной частью наших отношений было насилие со стороны её матери. Её мать не один раз угрожала меня убить, говорила, что я жирная проститутка, которая использует Элину и живёт на деньги её отца. И я не сомневалась, что она могла убить меня, и это бы сошло ей с рук, потому что у её семьи есть деньги и сила.

Осознание

Зимой 2021 года я нашла терапевтку, мой запрос был таким: «Я переживаю за свои отношения, боюсь, что они не работают из-за меня. У меня сильные провалы в памяти, когда я не помню недели и целые месяца». Я рассказала, что не доверяю своей партнёрке и чувствую за это вину, что Элина мне изменила, но, скорее всего, я это придумала. Специалистка, выслушав, сказала мне: «Ксения, мне очень жаль это говорить, но вы находитесь в нездоровых абьюзивных отношениях, и вам надо уходить». Я кивала, но внутри себя разозлилась: «Как она так может? С чего она взяла, что мои прекрасные отношения опасны? Да она не специалистка». Но продолжила заниматься с ней каждую неделю.

Я начала вести дневник эмоций, хваталась за него каждый раз после ссор, когда казалось, что меня загазлайтили. Когда я позже перечитывала, меня будто ошпаривало одновременно кипятком и ледяной водой. Я начала записывать наши разговоры на диктофон, и это было страшно — я слышала, как человек на самом деле разговаривает, насколько он может быть жесток и издеваться надо мной.

Кроме терапии и заметок меня спас ТикТок. Однажды мне попалось видео о нарциссическом абьюзе, и совпадало абсолютно все. Впервые за все это время поняла, что я не сумасшедшая. Я читала истории других жертв абьюза, и все они были как под копирку похожи на мои.

Летом я спросила терапевтку, как теоретически я могла бы уйти. Надо было начать откладывать деньги — я не могла, мои деньги считались общими, то есть, её. Я начала пересылать маленькие суммы по 100, 200, 300 тенге на депозит, чтобы она не заметила, что на карте меньше, чем было вчера. Так я накопила 20 тысяч тенге — немного, но мне было важно, чтобы этого хватило на перевоз вещей и сигареты.

Побег

Позже Элина рассказывала всем общим знакомым, что я была с ней из-за денег, что я её использовала. В дневнике она нашла запись, что я с ней только из-за Лондона, что не совсем не правда. Я писала, что хочу умереть, что не хочу так жить, и единственное, что я могу получить от этих отношений, это возможность уехать в Лондон.

Я уже тогда готовилась к уходу, но хотела получить своё образование, раз больше ничего эти отношения не могли мне дать. Элина не старалась организовать нашу поездку. Она начала мне говорить, что моя мама должна заложить или продать квартиру, чтобы я полетела. Якобы нечестно, что она заплатит за все. Я поняла, что не смогу получить никакой выгоды из этих отношений, и написала, что мы расстаемся.

Я начала собирать вещи, пока она спала, но она проснулась и не дала мне ни собраться, ни снова уснуть. Это тактика называется депривацией сна, когда жертва становится более податливой от изнеможения. Она сказала мне уйти, потому что якобы моё присутствие делает ей плохо и она хочет навредить себе. Она не дала мне собрать вещи, даже мою карту — она постоянно кричала «где твоя карта, оставь ее», искала её в моей сумке с ноутбуком, которую она потом кинула в мою сторону. Сумка больно задела мою руку, я вскрикнула, а она меня передразнивала.

Я пошла в тапочках, порванных носках, домашней рубашке и штанах ночевать у нашего общего друга. В руках только телефон, зарядка и карточка. Переночевала у друга, позвонила маме и попросила приехать собрать мои вещи. Ранее я договорилась с Элиной об этом. Я звонила в домофон, а она не открывала. Позже она позвонила сказать, что не пустит мою мать и потребовала подняться одной. Я отказалась, потому что боялась её. Заблокировала её номер, она звонила моей маме, её мужу, я попросила их тоже заблокировать номер. Спустя десять минут она пишет «Вызови мне скорую». Я знала, что это неправда, но попросила общую подругу позвонить Элине. В итоге скорая ей не понадобилась.

Я спросила: «Мне что, с ментами надо забирать свои вещи?» Она рассмеялась с намеком, что один звонок её папе, и полиция меня не послушает

Я поехала домой к родителям. У них не нашлось лишнего одеяла, а у меня не было с собой даже сменного белья. Мы несколько раз договаривались о времени, но она не открывала. Через общую подругу она передала мне лишь ноутбук, паспорт, две пары обуви, носки и трусы. Остальное передавать даже через общих друзей отказывалась.

Она выставила на продажу камеру, которую она мне подарила и обещала вернуть. Я планировала этой камерой зарабатывать на хлеб. Меня переклинило, я надеялась, что если выложу в сторис, что это моя камера, ей станет стыдно и она наконец-то отдаст остаток моих вещей. Потом я рассказала в сторис об этих абьюзивных отношениях. Ей начали писать, она мне позвонила, сказала, что я вру, что это её камера, что это я приезжала в квартиру за вещами в неправильное время. Я спросила: «Мне что, с ментами надо забирать свои вещи?» Она рассмеялась с намеком, что один звонок её папе, и полиция меня не послушает. Она говорила, что в квартире нет ничего моего. Весь этот разговор я описала в сторис. Следом написала, что запомнила всех, кто меня не поддержал. Через два дня она тоже выложила сторис, где отрицала все, но звучало это взвешенно, безэмоционально, и все сходилось. Тогда я смирилась с тем, что не получу свои вещи.

Последствия

После ухода от Элины терапевтка согласилась заниматься со мной месяц бесплатно, и это мне очень помогло. Она диагностировала мне ПТСР. В первые месяцы у меня были яркие флэшбеки. Каждое утро я ездила на новую работу в слезах, в обеденное время у меня были панические атаки. Мне было страшно выходить из дома, я боялась её встретить, что она позвонит моей работодательнице и я потеряю работу. При виде неё в городе меня охватывал животный страх за себя и свою жизнь, который я испытывала только при виде своего отца.

Ещё в 2018 году у меня был гормональный сбой, но из-за стресса и заеданий я поправилась на 20 килограмм за два года отношений. Как только я сбежала в августе 2021 года, мой вес начал стремительно падать — я похудела на 15 кг за полгода и ничего для этого не делала. Я стала более выносливой, больше хожу, меньше устаю. У меня не болит голова, не снятся кошмары, я не хочу убить себя.

С каждым днём потихоньку становилось легче благодаря терапии. Сейчас, конечно, неприятно видеться в городе, но я не боюсь ходить в места, где она может быть. У человека когда-то была власть надо мной, но у неё нет монополии на места и этот город.

Я больше не общаюсь ни с одним из старых знакомых и друзей, которые меня не поддержали, а таких было большинство. Они решили остаться на стороне сильного, потому что быть с жертвой стыдно и невыгодно. Жертве придётся смириться и принять, что ей скорее всего не поверят. Я знаю, что большинство читателей не увидят ничего страшного, никакого насилия. Это история скорее для тех, кто через это прошел или проходит.

Одна из главных причин, почему я попала в эту ловушку, это убеждение в том, что женщины друг друга не абьюзят

Я очень переживаю за новую партнёрку Элины. Абьюзер никогда не относится к следующему человеку по-другому, тем более лучше. Я понимаю, что мне нет смысла её предупреждать, в её глазах я буду выглядеть как сумасшедшая бывшая.

Одна из главных причин, почему я попала в эту ловушку, это убеждение в том, что женщины друг друга не абьюзят, — это огромный миф. Сейчас у меня нет никакого желания доказывать другим, что я прошла через насилие. Самое главное, что я знаю правду, это все, что имеет значение.

Диана

имя изменено

Начало отношений

Мы познакомились на первом курсе, зимой 2018 года. Поначалу Влада (имя изменено) меня не привлекала, мы даже не общались, только на перекурах пересекались. Постепенно начали сближаться и проводить время вместе. К тому моменту у неё уже были отношения с девушкой, у меня же нет.

Однажды мы с ней и общей подругой пошли на квартиру выпить. Все было замечательно, мы поцеловались. Две недели были очень близки, потом она все отдалялась, а мне, наоборот, становилось интереснее. Она могла меня игнорировать по несколько часов, хотя каждый день в университете мы общались и с утра до ночи переписывались. Я написала узнать, в чем проблема, а она предложила просто дружить. Я отключила телефон, заблокировала её в соцсетях, а она все равно звонила и писала, не могла решить, будем ли мы встречаться, но все же согласилась. Меня это обрадовало, но следом она сказала, что просто боится меня потерять и на самом деле хочет дружить. Я расстроилась, но она тут же сказала, что пошутила. Буквально три недели спустя она уже признавалась мне в любви, что тоже было красным флажком.

Через месяц отношений мы пошли на концерт, где выступал наш знакомый. Там ко мне подошел парень, чтобы познакомиться, но я отказала, сославшись на то, что у меня есть девушка. Он спросил: «Это твоя девушка?» Оказалось, что Влада уже дала ему свой номер. Она пыталась оправдаться, мол, он просил мой номер, а она дала свой, чтобы он, если что, писал ей. Я заплакала и ушла.

На следующий день курьер принёс мне цветы с подписью «Диана, спасибо за вечер, вы замечательная девушка». Я не знала, кто мог подарить их. Парень с вечеринки не мог знать мой адрес. Подумала, вдруг Влада их прислала. На следующий день я поблагодарила за цветы, на что она ответила, что ничего не присылала. Следом она начала спрашивать, что это и с кем я общаюсь. Я ей клялась, что ни с кем, показывала все свои соцсети и переписки, полчаса чуть ли не в слезах доказывала, что не знаю, откуда эти цветы. Она подошла меня обнять и сказала: «Да ладно, Диана, это я прислала тебе цветы». Я её оттолкнула и случайно задела по голове бутылкой пива, которая была у меня в руках. Это было не специально. Я ушла в другую комнату и со злости так сжала бутылку, что поранилась. Она в другой комнате била кулаком стену.

Отношения

Мы встречались около трёх лет, но каждый день ссорились. Даже не могу вспомнить, из-за чего. Я постоянно испытывала эмоциональные качели, каждый день плакала. Для наших общих знакомых прогулки с нами были невероятным стрессом, потому что мы постоянно ругались.

Я всегда считала, что она лучше меня, хотя у меня никогда не было проблем с самооценкой. Когда вступила в эти отношения, я начала чувствовать, что встречаться со мной это ад

Мы не были наравне — либо я была в любви, а ей все равно, либо наоборот. Я всегда считала, что она лучше меня, хотя у меня никогда не было проблем с самооценкой. Когда вступила в эти отношения, я начала чувствовать, что встречаться со мной это ад.

Уже после психотерапии я поняла, что мы даже не были близки эмоционально. Я про неё не знала ничего, кроме её страха летать на самолёте. В разговорах мы просто делились тем, что произошло за день. Я ставила её выше, и любила больше, чем себя. Не разграничивала её эмоции и свои. Если ей плохо, значит и мне плохо. Возможно, это распространено в абьюзивных отношениях, но мне казалось, что кроме неё мне никто не нужен. Везде была только с Владой. Даже когда встречалась со своими друзьями, все разговоры были о ней. Я не могла мысленно отдохнуть от этого человека.

В июле мы начали ссориться несколько раз в день по пустякам, даже из-за того, я хочу пойти в одно место, а она — в другое. После ссор мы шли в тишине, такое наказание молчанием. Я должна была идти и гадать, как мне найти ключ, чтобы с ней помириться.

После одной ссоры я написала ей большое письмо, сказала, что люблю и попросила прощения. Она оставила сообщение прочитанным и через некоторое время написала, что мы расстаемся. Я звонила, она сбрасывала, в сообщениях я умоляла её взять телефон, рыдала в трубку и умоляла, чтобы она меня не бросала. Моя самоценность была ниже земли. Это был позор.

Алкогольная зависимость

Когда она меня впервые бросила, я просто потеряла смысл жизни, как бы это глупо не звучало. Просыпалась и первым делом думала о том, что мы расстались и её больше нет в моей жизни, рыдала с утра до ночи. Ничего не ела и похудела на семь килограмм. У меня начались проблемы с алкоголем, потому что я не знала, как по-другому сублимировать свою энергию. Трезвой я постоянно думала о ней и рыдала, пьяной мне было немного веселее. Вставала, плакала, собиралась еле как, выходила, шла бухать, возвращалась пьяная домой, и так три месяца, каждый день.

У меня гомофобная семья, поэтому я не говорила об отношениях и расставании. Они думали, что я просто поссорилась с подругой и так тяжело переживаю. Мама видела, что я бухала дома постоянно. Когда возвращалась домой пьяная, пыталась не палиться и играла трезвую, пробираясь до комнаты.

10 августа она ко мне вернулась. За время нашего расставания она успела повстречаться и расстаться с новой девушкой. Мы с ней сошлись ровно на две недели. От второго расставания я ещё больше пила. Депрессия прогрессировала, я не могла встать с кровати или пойти в душ.

С новым учебным годом я чаще видела её в университете и пила ещё больше. Через какое-то время она написала мне письмо на паре: «Диана, не знаю почему ты так ко мне относишься. Я отношусь к тебе с большой любовью и теплом. Если у тебя появится хахаль, я набью ему ***ло». Своей больной головой я обрадовалась, что меня все ещё любят, какая прелесть.

Боялась отвлечься от телефона и увидеть сообщение, что мы расстаемся. У меня появились суицидальные мысли. Я активно занималась селфхармом

В мой день рождения у меня было замечательное настроение. В тот день у нас была сессия, я ждала, пока она сдает свой экзамен. Она вышла, посмотрела на меня, прошла мимо и ушла. Она плохо сдала экзамен и вместо того, чтобы поговорить со мной, улыбалась, смеялась, разговаривала с другими девочками на курилке. Я заплакала, она это видела и продолжала общаться с другими.

После дня рождения я была в ежедневной тревоге, что она меня вот-вот бросит. Боялась отвлечься от телефона и увидеть сообщение, что мы расстаемся. У меня появились суицидальные мысли. Я активно занималась селфхармом. Единственной целью было снова с ней сойтись.

Расставание и сталкинг

За три года мы расставались и сходились пять раз. Окончательно расстались после очередной ссоры. Я не понимала, почему терпела три года эти непонятные отношения. Не доверяла, жила в страхе, что меня бросят, нервничала и каждый день плакала. Я послала её, перестала отвечать на звонки, и у нас отзеркалилось первое расставание. Теперь она просила дать ей ещё один шанс, не бросать её. Я отказалась.

Она оставляла записки с признаниями в любви на калитке моего дома, в лифте, по подъезду. В почтовом ящике лежало письмо, которое мне потом принёс папа. Она могла час стоять под моими окнами ночью, писать мне и звать выйти. Я не знала, что от неё ожидать, и хотя сталкинг прекратился, мне было страшно выходить из дома. Друзья меня встречали и провожали до подъезда, одна я не выходила.

Восстановление

Мне, наверное, не хватало стресса. Здоровые отношения — это же спокойно и скучно, а я к этому не привыкла

Вскоре после расставания с Владой у меня начались новые отношения, с парнем. Мы с ним провстречались месяцев шесть, и последние три я страдала. Мне, наверное, не хватало стресса. Здоровые отношения — это же спокойно и скучно, а я к этому не привыкла.

Ходила к психотерапевту, но она не особо помогла: говорила вспомнить стрессовые ситуации, погружала в них, и мне становилось плохо вдвойне. Выходила опустошенная и заплаканная. Читала литературу об абьюзивных отношениях, но все описанное казалось таким очевидным. Как ни странно, мне помогла медитация по эмоциональной отвязке. А ещё новое хобби, которое отвлекало от всего. И все это время меня поддерживали друзья. Они помогли восстановить адекватную самооценку. Только однажды по пьяни я ей позвонила и сразу сбросила трубку. Она перезвонила, мы поговорили минут пять и все. После этого больше не общались. В университете не здороваемся, делаем вид, что незнакомы.

Сейчас я в новых отношениях, но иногда могу вспомнить, что когда-то встречалась с Владой, поностальгировать по тому хреновому времени и расстроиться. Несмотря на то, что отношения были ужасными, я не хочу принимать позицию жертвы и винить её. Скорее всего, на тот момент мне был необходим этот опыт. Не отрицаю, что тоже была не самым здоровым партнёром, ведь у меня стерлись границы адекватности. Сейчас я пришла к принятию и благодарности за произошедшее — я поняла, что такое хреновые и хорошие отношения. Теперь я распознаю все красные флажки.