20 важных материалов
Cобрали 20 самых важных материалов The Village Казахстан прошлого года.
«Я чуть не уехал воевать в Сирию»: Казахстанец — о фанатизме и промывке мозгов
Поговорили с казахстанцем о том, как он попал под влияние радикальных исламистов, погрузившись с головой в религию, едва не уехал в Сирию, а потом стал атеистом.
«О, новенького привезли!»: Казахстанец о карантине
Мы поговорили с общественным деятелем и предпринимателем, который летел на самолёте с первым зараженным коронавирусом казахстанец. Узнали, как реагируют люди, какие условия на карантине и чем заниматься, пока мир виден только из окна больницы.
«Я американец и выучил казахский язык в Америке»
Поговорили с выучившим казахский язык американцем Стю Маклафлином об особенностях казахского языка, Казахстане и правилах, которые нужно соблюдать, чтобы выучить любой язык.
Казахстанские лесби-пары: «Гетеросексуалам стоит поучиться у нас здоровым отношениям»
Поговорили с тремя открытыми казахстанскими лесби-парами об однополых браках, казахстанском менталитете и отношениях с родными.
Я живу с витилиго
Поговорили с Лилией Мамиевой, дизайнером бренда Kirpi, о редком заболевании кожи, любви к себе и психосоматике.
Афроказахстанцы: О жизни в Казахстане, расизме и движении Black Lives Matter
Поговорили с коренными афроказахстанцами о возможностях, менталитете, движении Black Lives Matter и о том, есть ли расизм в Казахстане.
Трансгендеры в Казахстане: «Очнулся на операционном столе счастливым»
Поговорили с транс-персонами о гендерной идентичности, реакции близких на каминг-аут и гормонотерапии.
«Я — ведьма»: Казахстанка — о неоязычестве и ритуалах
Поговорили с жительницей Казахстана, придерживающейся Викканства, — о Богах, языческих праздниках и реакции родных.
Казахстанки в мужских профессиях: Автомеханик, хирург-проктолог и осмотрщик вагонов
Поговорили с тремя казахстанками о работе, трудностях и реакции окружающих.
Казахстанцы за рубежом о коронавирусе: «Все просто надеются, что это скоро кончится»
Казахстанцы из Италии, Испании, Франции, Южной Кореи и США рассказали, как власти государств справлялись с COVID-19 и как на ситуацию реагировали местные жители.
«Кричал, что зарежет, если мама вызовет полицию»: Дети о родителях-алкоголиках
Поговорили со взрослыми детьми алкоголиков — о детстве, насилии и любви к родителям.
Кем работают казахстанцы без диплома
Домохозяйка, менеджер, программист и бухгалтер рассказали, чем занимаются и сколько зарабатывают без высшего образования.
«Меня избивал мой муж»: Истории жертв домашнего насилия
Рассказы женщин, переживших домашнее насилие и нашедших убежище в кризисном центре «Үміт».
Я живу с ВИЧ: «Предложил супруге развестись и запланировал суицид»
Поговорили с ВИЧ-положительными людьми о стигме, дискриминации, жизни и смерти.
Я сделала аборт и не жалею: Истории трёх казахстанок
Поговорили с тремя девушками из Казахстана, которые решили сделать аборт, о причинах, осуждении, праве на выбор и самой процедуре.
«Девочка, разбирайся сама»: Как полиция защищает женщин от бытового насилия в Казахстане
При поддержке фонда НеМолчи KZ поговорили с Тамилой Муридовой, Ксенией Ашигалиевой и Гульмирой Балтабаевой о бытовом насилии, беззащитности и о работе правоохранительных органов.
AIEL: Как Айя Шалкар создала арт-проект о казахских традициях и сексизме в Казахстане
Мы узнали у художницы Айи Шалкар, как создавался арт-проект о правах женщины в Казахстане.
Я живу с депрессией
История казахстанца, живущего с депрессией, об отсутствии поддержки родных, лечении в психоневрологическом диспансере и селфхарме.
Моя дочь — бабочка: Как живёт ребёнок с буллезным эпидермолизом
Мама девочки, страдающей синдромом бабочки, рассказала об опыте их семьи, трудностях жизни дочки, проблемах государственной поддержки и надеждах о здоровом и светлом будущем.
Горы, собаки, вертолеты — многие только мечтают о таком: Спасатели о своей работе
Монологи работников РОСО о том, как они спасают людей и свои души, встречаясь с человеческим горем, о сложностях и радостях в работе и любви к собакам.